Нашему первому мальчику случилось 4 года, но я повещаю не про него, а про себя. После текста про йогу меня просили поделиться про внутренние изменения. Внутренние они на то и внутренние, что их крайне сложно вербализовать наружу, но я попробую, потому что появилось очень важное, и именно сегодня очень кстати про это рассказать. Это не все, что проявилось, и часть внутреннего скоро проявится снаружи, но сегодня про меня и мальчика.
Если коротко, то я наконец стала матерью. Звучит довольно странно для 4-летнего стажа материнства, но это факт. До недавнего времени я номинально выполняла функцию матери, но у меня не было этого внутреннего ощущения. Есть теория альфа-родительства, которая мне в некоторых своих частях близка, но я какие-то вещи пыталась делать головой, мышцами, словами, а не энергией, не состоянием, и у меня не получалось. Вот прям не получалось войти в это состояние комфортного, спокойного, принимающего, уверенного, сильного материнства. А тут вдруг я стала этой альфой, как тумблер какой-то переключили, я даже ощутила это одномоментно – раз, и другая.
А если длинно, то тут много и длинно
Наверное, так и происходит внутренняя работа осознанности – что-то копится-копится-копится, а потом укладывается в нужное место в тушке и занимает свое правильное место, как кусочек паззла. Я стала старшей по отношению к детям. Старшей-спокойной, старшей-уверенной, старшей-знающей, старшей-играющей (по этому пункту еще предстоит, как оказалось, огомнейшая работа по включению маленькой-играющей, но об этом в другой раз).
Я по-прежнему устаю, время от времени раздражаюсь, выхожу из себя, люблю и ценю выходные без детей, но я блин теперь МАТЬ НАСТОЯЩАЯ. Не хватает у меня литературного талантну писать про все это внутреннее так, чтобы было шкуркой понятно – столько всего внутри, и оно такое объемное, что потрогать можно, а наружу выговариваешь, и все не о том и ни о чем, но я-то знаю, о чем это.
Ромке досталась малозавидная роль нашего с Женькой родительского тренажера. В этом плане, конечно «хорошую религию придумали индусы» — в концепции кармы и того, что дети выбирают себе родителей, намного легче принимать свои родительские несовершенства даже таким перфекционистам, как я.
Больше всего Ромыч учит меня принятию. Принятию всего – “мама я покакал” на всю квартиру, когда Тема только-только прикрыл глаза после 40 минут уговаривания поспать, принятию средней продолжительности сна в 6 часов по самым оптимистичным подсчетам, принятию “хочу,не хочу/ буду,не буду через запятую в ответ на любой вопрос” – и выбирай что делать как знаешь. Принятию его утреннего “мама, я хочу обниматься без Темы”, принятию своих страхов, психов, изменений внутри и снаружи, своих выборов пути, который не бывает правильным и неправильным, но бывает моим и не моим. Принятию Женьки другим, не таким как я, иногда чертовски раздражающе не таким, но принятию. Принятию моей мамы как мамы, моей мамы, как бы странно это ни было в мои почти 35.
Конечно, он учит нас и радости, и спонтанности, и вспоминать как это играть в машинки, качаться на качелях, бежать сквозь шутиху с радостным смехом, а через 5 минут так же искренне рыдать, потому что “я не хочу быть мокрым”, но эти радости — что-то само собой разумеющееся с детьми и вторым проживанием своего детства с ними, ожидаемое. А это самое принятие и неожиданно проявившееся наконец ощущение материнства – какие-то неожиданные “сюрпризики и секретики”, как говорит наш мальчик.
Нам всем очень надо чуда в жизни, и его в жизни есть, но умение верить в то, что оно есть и принимать волшебство — из детства. Я счастлива, что рядом с моими мальчишками есть люди, способные сделать так, что настоящее живое чудо иногда просто стучится в дверь.
Это Ромка встречает Робота (конечно же, Робота из мечты про подарки), который сам волшебным образом пришел к нему с охапкой шариков и обнаружился в подъезде. А чуть позже туда же прилетел радиоуправляемый мотоцикл, который только утром был загадан с таким искренним желанием под тортик, свечку и зажмуренные от ожидания чуда глаза, что желание не могло не сбыться.
Тащит именинный Наполеон. Как и было именинником заказано, бабушка исполнила две его «самые любимые еды» — котлеты и Наполеон.
Дрыхнет настолько полный впечатлений после дня рождения, что аж развернулся наоборот — ногами на подушку.
Робот охраняет подарки
Ромыч в этом году наконец дорос до настоящего праздника для него, а не для нас, когда он понимал, что хочет, озвучивал и получил ровно то, что заказал. Ровно два месяца назад мы у нас дома отмечали день рождения его любимой тети Оли, моей ненаглядной сестрицы (которая больше всех нас вместе взятых обеспечивает мальчику волшебство в жизни). Отмечали тихим семейным застольем в узком кругу друзей и родных, но в лучших традициях — с праздничным столом в гостинной, суетой, подготовкой, цветами и подарками. Спустя какое-то время Ромыч стал настойчиво интересоваться, а будет ли у него на день рождения такой же стол в большой комнате и много гостей. Я, в общем-то, не планировавшая устраивать просто застолье, пытавшаяся придумать что-нибудь эдакое, как сейчас зачастую принято, прислушалась к мальчику, и мы для него тоже собрали родных и близких, накрыли большой стол, мальчик сам ходил встречал гостей-принимал подарки, задувал свечи и бесился со своей троюродной сестрой и старшей любимой подружкой. Счастлив был неимоверно, и это, оказывается, такой кайф — дарить человеку, даже такому маленькому, ровно такой праздник, о котором он мечтает, не пытаясь навязать что-то свое. Да, с котлетами, Наполеоном, самоприходящими роботами, букетом шариков для мамы и сбычей мечт, которые только-только успел загадать — а они раз, и сбылись. День-то волшебный.